(фрагмент статьи)
«А ТЕПЕРЬ: В МИР! Или Да мне ваш внешний мир по барабану». Пьеса Сибиллы Берг, одной из самых признанных драматургов и писателей Германии и Швейцарии, - длинный яростный рассказ женщины. В потоке слов мы узнаем фрагменты биографии героини: об участии в детской женской банде, о семье, о нелегальном бизнесе по торговле лекарствами. За всем этим - претензии мира на идеальное тело, красивую жизнь, крепкие отношения, гетеронормативное поведение, экологичность, политкорректность, активизм, заботу о психическом и физическом здоровье.
«Сочельник» Даниэля Кельмана, пожалуй, самого именитого автора из трех, представителя австрийской и немецкой литературы. На допросе у следователя (действие происходит в Сочельник) профессор философии Юдит говорит тезисами французского психиатра, политика и писателя Франтца Фанона о правах угнетенных и структурном насилии.
«Печаль и меланхолия, или Самый одинокий из всех-всех Джордж всех-всех-времен. Фрагмент». Бонн Парк, немецко-корейский драматург и режиссер, сочинил историю про гигантскую черепаху, которая живёт уже несколько тысячелетий и никак не может умереть. «Одиночество, бессмысленность существования и неподконтрольность собственной жизни и смерти – через фигуру Джорджа проступают все острые переживания современных людей», - говорит аннотация.
По форме первая пьеса – монолог, вторая – классический диалог, третья - … вот здесь формулировать трудно. Если у первых двух текстов явный открытый финал, то у третьего – открытые зачин, все содержание, и, конечно, тоже концовка. Единодушно все три режиссера в конце эскизов (а все читки критики назвали полноценными лабораторными эскизами) рисуют уход героев: из метафорической тюремной клетки, в которую героиня актрисы Валерии Павлюк себя заточила, из комнаты допросов через разные двери в разные миры (герои «Сочельника» в исполнении актеров Сергея Макарова и Вероники Львовой), от попыток бороться с судьбой, которая никогда не даст умереть старине Джорджу (Алексей Меженный).
Форма текста – одно, форма, в которую режиссер облекает этот текст, – совсем другое. У Татьяны Наумовой сценографическое решение эскиза – это уже половина успеха. Зрителей пригласили в очень тесное, темное помещение (большая сцена театра в проекте задействована не была вообще), посреди которого стоит огромная тюремная клетка. В самом начале текста пьесы драматург оставляет ремарку «на протяжении всего действия идет видеосъемка». Эта ремарка предполагает наличие на сцене камеры, и режиссер, действительно, использует в своем показе, но камеры сразу две – камеру-тюрьму и камеру, которая снимает видео. В клетке – розовая диодная лампа, она дает агрессивный свет (все эскизы помогал делать художник по свету Сергей Дильдин), и это идеальное сопровождение рассказа Девушки с дубинкой в руках. Сюда же «в копилку» идут всевозможные цепи – функциональный реквизит: актриса приковывает одного из зрителей в начале, освобождает от оков себя в конце, а на протяжении всего действия цепи гремят от каждого ее шага. Функционален в эскизе и экран с видеопроекцией (куда же без него в современном театре). Перед тем, как героиня начнет свой рассказ, она внимательно, вместе со зрителями, смотрит на стену, куда проецируется документальный фильм про муравьёв (отсылка к этому есть в середине текста Сибиллы Берг). Муравьи крупным планом (вблизи – настоящие чудовища), агрессивный трек битмейкера DRUMMATIX, которая «топит только за тру» (ладно, переведу с русского на русский цитату из песни: «говорит только правду»), все настраивает на атмосферу «героине нелегко», а, значит, и нам, зрителям, будет тоже непросто. Свой монолог актриса ведет на камеру, и на стене мы видим изображение Валерии Павлюк (видео и техническое сопровождение – Александр Гришутов), и сами превращаемся в тех, к кому она обращается – то в некоего Пауля, умершего отца, узника, заточенного в подвале (главная загадка в тексте), то в маму героини, то в ее подруг.
Елена Ползикова, «Свежая газета. Культура»