Остановить мгновение в потоке жизни
Вслед за «Талантами и поклонниками» А. Островского и гоголевским «Ревизором» в репертуаре появились «Отцы и дети» И. ТургеневаСпектакль поставил режиссер Георгий Цхвирава. Инсценировку тургеневского романа сделал в свое время Адольф Шапиро, являющийся ныне руководителем художественных программ «СамАрта». Именно он привлек Цхвираву к сотрудничеству с нашим театром. Оно оказалось на редкость плодотворным: режиссер поставил в «СамАрте» запомнившиеся зрителям сказочное представление «Колобок-Колобок», «Синее чудовище» К. Гоцци, «Малюнки кузнеца Вакулы» по Н. Гоголю, инсценировку Шапиро повести А. Толстого «Золотой ключик» и, наконец, пьесу современного автора И. Вырыпаева «Валентинов день».
Рассуждения о современности, актуальности классики давно стали общим местом. В подтверждение этого тезиса многие режиссеры, обращаясь к классическому наследию, отважно переносят действие в наши дни. Именно так поступил с хрестоматийным, безусловно, знаковым для своего времени романом «Отцы и дети» хорошо известный в нашем городе молодой московский режиссер Константин Богомолов, выпустивший недавно одноименный спектакль в Театре Олега Табакова.
Говоря об этой тенденции нельзя сбрасывать со счетов и поиски режиссерами новых форм, их стремление уйти от рутины и набившей оскомину традиционности постановочных решений, которая чаще всего проявляется именно в интерпретации классики. Любопытная деталь: этому искушению не поддались ни Анатолий Праудин, ни Александр Кузин, поставившие в «СамАрте» соответственно спектакли «Таланты и поклонники» и «Ревизор». Сохранив обозначенные в пьесах место и время действия, они тем не менее создали подлинно современные, в чем-то даже новаторские спектакли – в рамках классических традиций русского психологического театра и без постмодернистских излишеств. Ставка сделана в первую очередь на подлинность актерского существования. При этом в спектаклях имеется набор неких сценических условностей, которые в сочетании с оригинальной постановочной «механикой» пробуждают фантазию зрителей, превращая их как бы в соучастников сценического действия.
Спектакль «Отцы и дети» - в этом же ряду. Для Георгия Цхвиравы также на первом месте внутренний мир, душевные переживания персонажей. Это живые люди, в которых чего только не намешано - и от сословных предрассудков, и от выпавших на долю каждого условий бытия. При этом в спектакле куда-то на второй план отступает столь волновавшая Тургенева конкретика действительно одной из ключевых для России середины XIX века проблемы взаимоотношений поколений - старого дворянского сословия и «новых людей» - разночинцев, нигилистов. В тандеме с художником Алексеем Вотяковым Цхвирава сумел создать на сцене необычную, совершенно удивительную ауру, в которой разворачивается действие. Персонажи существуют в неком, с одной стороны, условном, а с другой - абсолютно реальном пространстве.
Вся сцена «припорошена» настоящим сеном. Основные элементы оформления - напоминающие контейнеры однотипные, выполненные из деревянных брусков и снабженные колесиками конструкции с откидывающимися боковыми стенками. По ходу действия в соответствии с детально проработанной динамической партитурой спектакля персонажи сами «обустраивают» интерьеры очередных мизансцен, перемещая «контейнеры» и формируя из них декорацию нужной конфигурации.
Таким образом, на протяжении всего спектакля от актеров требуется не только высокое эмоциональное, но и вполне ощутимое физическое напряжение. Во время почти моментальных «чистых перемен» их движения рассчитаны с математической точностью. Все это сообщает дополнительную энергетику и упругий темпоритм действию, не имеющему ничего общего с плавным, бестелесным течением. Оно практически все время концентрируется в центральной части сцены, оставляя свободным остальное кажущееся огромным открытое притемненное пространство, откуда появляются и в котором «растворяются» персонажи.
Минимум сценического антуража и реквизита - только то, без чего уж никак не обойтись: стол, несколько стульев, чайный сервиз, мешок, в котором Базаров носит отловленных для своих экспериментов лягушек, пистолеты в сцене дуэли Базарова и Павла Петровича, чемодан...
Начиная с первой мизансцены выстраиваются и в дальнейшем четко прослеживаются взаимоотношения между персонажами. Их характеры очерчены ясно и определенно. В спектакле нет так называемого «героя нашего времени». У каждого персонажа свои достоинства и недостатки, своя «правда». В сходных по своей сути жизненных ситуациях может оказаться практически любой из сидящих в зале, и у зрителей имеется возможность самостоятельно, без каких бы то ни было режиссерских подсказок решить, кому из персонажей отдать предпочтение.
Спектакль отличает исключительно ровный состав исполнителей, в каждой роли – своя «изюминка». Создается впечатление абсолютно точного актерского попадания в каждый из персонажей. В спектакле несколько сюжетных линий, но в центре внимания, безусловно, противостояние Евгения Базарова и Павла Петровича Кирсанова. Поначалу скрытое, оно постепенно нарастает, разрешаясь в конечном счете дуэлью. Все это, может быть, и очень серьезно, но не лишено некоего фарсового оттенка, что без излишнего нажима и подчеркнуто режиссером-постановщиком. Алексей Меженный – идеальный Базаров. Актер играет исключительно тонко, создавая емкий и психологическим достоверный во всех сюжетных перипетиях образ вызывающе резкого, порою циничного и беспощадного в своих оценках и в то же время ироничного, способного на глубокие чувства человека. Образ Павла Петровича – «идейного» противника Базарова, рафинированного интеллигента, погрязшего в комплексах старомодной дворянской морали и непримиримого с своем неприятии современного ему общества, - очередная удача Сергея Захарова.
Как всегда, предельно органичен и достоверен Павел Маркелов – мягкий, податливый, не способный на что-либо решительное Аркадий. С подлинным драматизмом и душевностью играют родителей Базарова Елена Грушина и Валерий Скорокосов. Запоминаются застенчивая, не находящая себе места среди окружающих Фенечка – Вероника Львова, самодостаточная «эмансипированная» дама Анна Сергеевна - Ольга Ламинская.
Интересен сам по себе тон спектакля, в котором серьезность, а подчас и подлинный драматизм соседствуют с ироничностью и даже неким водевильным колоритом – совсем как в реальной жизни. Именно такой колорит привносит облаченный во фрак, цилиндр и здоровенные сапоги дворовый Петруша – Дмитрий Добряков. Этот персонаж то выступает в роли «от автора», не без юмора и резонерства «обозначая» очередную мизансцену, то принимает непосредственное участие в действии. Иногда на сцене возникает атмосфера подлинного азартного дивертисмента, розыгрыша – в немалой степени благодаря неуемному и не знающему ни в чем меры юноше Ситникову, которого в ярком комедийном ключе играет Денис Бокурадзе.
Буквально у всех персонажей очень рельефно и выразительно, без излишней пафосности и подчеркнутой обыденности интонаций, а подчас иронично – в тон той или иной мизансцене – звучит тургеневский текст.
Удачно музыкальное оформление спектакля композитора Василия Тонковидова – оно прекрасно передает атмосферу, подчеркивая внутренний нерв действия. Вспоминаются и предваряющая спектакль беззаботная мазурка, и неоднократно звучащий своеобразным рефреном действия романс Шумана «Ожидание». В сцене смерти Базарова вместо музыки – гулкое биение сердца, как бы отсчитывающее последние мгновения его жизни. Однако ж в финале – вновь взвиваются бравурные ритмы мазурки. Стремительный бег жизни не остановить…
Итак, в течение одного, завершившегося на днях сезона в репертуаре «СамАрта» один за другим появились «Таланты и поклонники» А. Островского, гоголевский «Ревизор» и «Отцы и дети». Театр сдержал слово, сделав русскую классику лейтмотивом этого сезона.
Валерий Иванов, «Самарские известия», 15.07.2008