Горе от своего здравомыслия испытывает главный герой комедии Александр Андреевич Чацкий: он отвергнут обществом только из-за того, что умнее окружающих его людей. А если общество отвергает человека незаурядного ума, то как это характеризует само общество?

Чацкий приходит в дом московского барина Фамусова, где он не был уже три года. Возлюбленная Софья холодно принимает его. Чацкий не догадывается, что прибыл не вовремя. Софья занята переживаниями любовной истории с Молчалиным, секретарем своего отца, живущим в их доме.

Герои пьесы спорят о службе, об идеалах, о нравах светского общества, об образовании, о семье, здесь сталкиваются интересы представителей «века нынешнего» и «века минувшего»…

«Горе от ума « в «СамАрте» - это масштабные декорации, исторические костюмы, на сцене - вся труппа театра.
    
Александр Кузин, режиссер спектакля: «Мы не рассчитываем на комедийное восприятие пьесы. Скорее, ждем реакции умных людей на умную комедию. В спектакле Товстоногова у Чацкого был обморок от социальной напряженности. Та постановка была про другое: когда она шла - оттепель заканчивалась. Мы попытались просто нормально прочитать текст, который написан 200 лет назад».

«Александр Кузин - блестящий режиссер, который понимает русскую классику. Он деликатен и бережлив. Он умеет сохранить авторское прочтение и добавить новые слои смыслов. Он создает для каждой роли неповторимый характер… Сначала агрессия Чацкого пугает, его захлебывающийся монолог кажется избыточно скорым, но потом наступает благодарность за отсутствие пафоса, за то, что обличительное слова, брошенные к обществу, он произносит как бы про себя, внутри себя» (Анастасия Кнор, интернет-журнал «Другой город»).

«На сцене - распахнутое пространство дворянской гостиной двухсотлетней давности. На полу - мозаика, на роскошной люстре и боковых кулисах - паутина. Огромные арочные окна ведут в кромешную тьму. Свет создает не просто завораживающе красивую картинку, он наполняет зрителя изнутри целой гаммой эмоций. Обстановка кажется смутно знакомой, будто виданной когда-то может быть, в другой жизни. Это замкнутый мир, который давно покинули люди, заброшенная дворянская усадьба, сохранившая воспоминания о судьбах, унесенных беспощадным вихрем времени» (Маргарита Петрова, «Самарская газета»).

«В этой премьере много интересных образов: мстительная Софья Марии Феофановой, замученный, но еще не постаревший Фамусов Сергея Захарова, простушка Лизанька Елены Голиковой, пара Горичей в исполнении Екатерины Образцовой и Дмитрия Добрякова и другие. Есть просто блестящие сцены - например, монолог «А судьи кто?..», в котором на переднем плане вместе с Чацким с уморительно тупым выражением лица сидит Скалозуб (Игорь Рудаков), не понимающий ни слова и реагирующий только на «мундир» (Ксения Аитова, «Волжская коммуна»).

«При всей очевидной традиционности трактовок это на самом деле не совсем традиционный спектакль. Это приглашение к чтению текста. Все и начинается с чтения пьесы по ролям, как в классе. И, как ученики в классе, актеры сначала просто читают, потом «с выражением», постепенно «входя в образ», подбирая, нащупывая нужные интонации. И лишь когда текст начинает звучать достоверно, они сменяют репетиционные костюмы на сценические, осваивают сценическое пространство, входят в мир пьесы» (Татьяна Журчева, «Свежая газета. Культура»).